Зачем нам «Белое золото Аги». Ответы на непростой вопрос о фестивале
Егор Захаров
Вечером перед поездкой на фестиваль «Белое золото Аги» дочь задала мне извечный вопрос: «А зачем?» Я рассказал про стрижку барашков и использовании их шерсти. Ее это не устроило. Я поделился знанием о преимуществе натурального волокна и выведенной ради этого забайкальской тонкорунной породе овец. Дочь была не удовлетворена и третий раз задала тот же самый вопрос. И я решил закрыть его окончательно.

От глубокой древности до журнала «Овцеводство»
Баран не зря входит в пятерку бурятских драгоценностей. Овца давала не только пищу, но и тепло. Шерсть валяли, из тонкого сукна шили одежду, из войлока собирали юрты — незаменимый в кочевой жизни дом. Технология обработки шерсти менялась за годы, людям стала помогать не только механика, но и селекция — улучшение породы овец. Обработка принципиально не изменилась, разве что раньше этим занимались несколько семей. Женщины сообща грели воду, чистили, накладывали и шиньгали шерсть, а сейчас с этим справляются машины, как, например, в цехах предприятия «Руно», где проходил фестиваль.
Традиции — это не только про глубину веков, но и про вполне себе обозримое прошлое. На сцену перед началом позвали бабушек и дедушек — лучших стригалей советского времени.
Татьяна Убылова как одна из лучших в Читинской области попала на Всероссийский конкурс стригалей 1962 года. Вместе с Цындымой Жигмитовой они были первыми девушками из Забайкалья, попавшими на мероприятие такого уровня. Жигмитову заметили, и в 1964 году она поехала на соревнования уже по именному приглашению. Жизнь она посвятила работе в сельском хозяйстве, непростому труду осеменатора, родила 12 детей и сейчас в окружении потомков живет в селе Баян-Булак.

Дети войны Цыпылма Цыжипова, Любовь Чимитова, как и их сверстники, рано начали работать в колхозе, и наработанные навыки позволили им успешно выступать на областных и всероссийских конкурсах.
На одном из зданий «Руна» растянут плакат с изображением четырех счастливых девушек. Это вырезка из журнала «Овцеводство» за 1963 год.

«У этих девушек-буряток есть основание быть в хорошем настроении. Они успешно защитили честь овцеводов Читинской области на 3-м Всероссийском конкурсе стригалей. На снимке (слева направо): Цыжипова Цыпелма, Жигмитова Цындыма, Самбуева Цыжидма, Чимитова Люба», — гласит подпись под снимком.

Спустя 61 год легендарное фото повторяется. Это случается достаточно неожиданно — не на публику и не для камер, но всё равно вокруг севших на лавочку бабушек собирается толпа.

Цыжидма Самбуева вспоминает:

— Я тогда самая молоденькая среди них была. Даже вон по прическе видно. У меня большие банты были, а перед фотографированием их убрали.
Девушки наработали навык на стоянках — иначе не попали бы на конкурсы. Соревноваться им пришлось с мастерами из Калмыкии и Бурятии, Казахстана и Оренбуржья. Но больше всех их поразил чемпион мира из Новой Зеландии Гофри Боен.
Боен занесен в книгу рекордов Гиннеса — за 46 секунд он постриг шевиотовую овцу на выставке в Великобритании в 1957 году.
— Были показательные выступления. Ему глаза закрыли черной повязкой, и он вслепую стриг овец так, как я с глазами, — посмеивается Самбуева. — У него было 40 тысяч овец, и он сам их стриг.
Про преемственность традиций говорит и читинский предприниматель, общественник и владелец ресторана «Звезда Кочевника» Эрик Сангин. Видеть его в числе участников неожиданно, пока он не рассказывает про прошлое и мотивацию.
— Последний раз стриг 45 лет назад. В 1982 году приезжал на соревнования в Читу, стал чемпионом Читинской области по стрижке. Не занимался этим делом давно, не было времени даже машинки проверить. Но надеюсь, что машинка не подведет меня — руки-то точно помнят. Мне хочется, чтобы заинтересовались традицией молодые люди, надо сохранять мастерство. Я хочу показать оренбургскую технику — это когда баран во время стрижки сидит на пятой точке, — сказал Сангин.
Овец для конкурса выделило агинское хозяйство. Ведущий Николай Цыремпилов ласково назвал их прошлогодними ярочками.

Сгрузили овец из грузовика быстро и ловко. Животные почти не сопротивляются, только изредка, протестуя, ложатся на землю — дескать, тащите меня хоть волоком, я в этом участвовать не собираюсь. Зато зрители всерьез были увлечены происходящим. На собравшихся около сцены журналистов то и дело покрикивали сзади.
Стригалям нужно было вытащить овцу из загончика, уронить ее и аккуратно снять шерсть. Оценивали их работу по скорости, аккуратности, отсутствию повреждений на шкуре животного.
Made in Chita
Забайкальская шерсть три десятка лет назад проиграла в рыночных играх зарубежной синтетике. Важного значения в текстильной промышленности она уже не имеет. Тем не менее находятся охотники вернуть людям теплые и родные вещи. Яркий пример — это компания «Руно», уникальная и единственная в своем роде на Дальнем Востоке.

В 2008 году Бадмажаб и Долгоржаб Батоевы открыли предприятие по переработке овечьей шерсти. В 2022 году компания обзавелась единственным в Забайкалье трикотажным цехом, в 2023 году победила в проекте Агентства стратегических инициатив с лучшей экскурсией для популяризации и сохранения национально-культурных традиций. «Руно» — это семейное дело, котором заняты и дети Батоевых, которые, помимо всего прочего, победили во всероссийском конкурсе «Семья года — 2024».
Во время фестиваля для желающих показали линию цеха производства одеял. На первом этапе сероватая шерсть поступает сюда в тюках, затем станки делают из нее белые пушистые облачка и скручивают в рулоны. В швейном цехе мастерицы распределяют шерсть между слоями ткани и отправляют на стегальный станок. В конце у одеял обрабатываются кромки и пришивается лента с логотипом компании. Легкие, теплые и главное — родные. Продукция на любой почти размер и вкус.

В торговой палатке «Руна» помимо одеял есть шарфы и шапки, накидки, подстилки. Пока нельзя сказать, что всё это массовое производство, способное пошатнуть позиции китайских фабрик. Тем не менее это реальная экономическая деятельность, которая дает Агинскому району рабочие места и налоги. Почему бы не развивать подобные компании и в других районах, чтобы вместо скандинавского свитера с оленем был у нас забайкальский свитер с бараном?

А чего дома-то сидеть?
Слова про развитие туризма в Забайкалье у меня перестали вызывать скептицизм с некоторых пор. Пример этому не только Чара, Чикой, Нерчинск, но и подобные фестивали. Разумеется, мало кто в здравом уме рванет из центральных регионов, чтобы поглазеть на стрижку забайкальских баранов. Но для семейного выезда из Читы самое то. Три часа на машине мимо забайкальских пейзажей — восхититься Кручиной, успеть увидеть скалу, проезжая над Ингодой за Дарасуном, бибикнуть коровам.
Фестиваль — это не только непрерывная стрижка, а еще игры в кости шагай наадан, мастер-классы от агинских рукодельниц, кухня под открытым небом и концерт.
На лавочке рядом со сценой сидят улыбчивые бабушки:

— Раньше мы тоже стригли. В каникулы после восьмого класса начинали, даже в Монголию ездили — тогда там наши отары стояли. Ой, стригли сколько. А сейчас вот не работаем — мне 83 уже, а ей 84. Живем с детьми. Меня дочка сюда привезла концерт посмотреть, с людьми поговорить. Чего дома-то сидеть?