Почему семья Божковых выбрала жизнь в заброшенном прохоровском хуторе
Из Алжира в Сторожевое
Анастасия СОСТИНА
- Прежде чем начнёте писать о нашей семье Божковых, прочтите мой рассказ «Родина», -
напутствует Николай Иванович и вручает свою книгу «Сказы хутора Сторожевое». – Там
ответы на все вопросы.
А вопросов действительно много. Например, кто же такой Николай Божков? Учитель
математики, который три года преподавал в Алжире на французском языке, писатель,
взявшийся за перо в 50 лет или потомственный пчеловод?!
Или, прежде всего, он – человек, который 32 года назад бросил город и карьерные
перспективы и вернулся вместе с семьёй возрождать жизнь в родном прохоровском
хуторе Шевыри, имея при себе только три палатки и большую любовь к малой родине.
Родине, о которой он потом писал так: «А какое счастье осознавать, что твоя родина – это
небольшое село или живописный хуторок с погостом на взгорочке, где покоятся твои
предки и где ты уже присмотрел себе укромный уголок».
Уроки французского
Поводом для знакомства с семьёй из прохоровского хутора стал всероссийский конкурс
«Семья года», в котором чета Божковых лидировала в номинации «Золотая семья».
«Супружеская пара, прожившая вместе не менее 30 лет», - сухо сообщает пресс-релиз.
Божковы вместе вот уже 50 Вырастили двух прекрасных дочерей и шестерых внуков.
Хотя, как пишет Николай Иванович в своих рассказах, воспитывали не только они, но и
пасека, которая стала центром жизни большой семьи.
«На южном склоне опушки дубового леса (…) теперь построен современный дом. Он
окружён фруктовым садом, а в тени садовых деревьев стоят ульи, гудят пчёлы. К пасеке
примыкает благоухающий хвоей сосновый бор. За яром – берёзовая роща с
подберёзовиками и свинушками. Рядом озерцо, куда внуки с удочками ходят ловить
карасей». Так усадьба Божковых выглядит сегодня. Но путь к возрождению умершего
хутора, уже канувшего в вечность и растворившегося в зарослях терновника и
американских клёнов, был извилистым. И начался он… в Африке. В 1984 году русский
учитель уехал вместе с семьёй в Алжир – преподавать математику на французском языке.
Три палатки
- Я тогда работал в белгородском Гороно, - вспоминает Николай Иванович. – И
предложил свою кандидатуру для работы учителем заграницей. Поначалу думал, что
поеду в советскую школу в Монголии. Но меня направили сначала в Москву, изучать
французский язык, а потом в Алжир.
Вылетали из Шереметьево в августе. И первые впечатления о новой стране сразили сразу
же, буквально на трапе самолёта.
- Первое, что мы ощутили – другой, ни с чем несравнимый запах, - делится Божков. –
Алжир пах кофе. К этому аромату примешивался и другой, более резкий запах какой-то
карболки с местных рынков, в которой сохраняли мясо в отсутствии холодильников.
Сразу обратили внимание на местные дороги. Там преимущество у тех машин, которые
дороже и круче. И очень хаотичное движение.
Советского учителя математики определили в лицей в алжирском городе Батна.
Поручили работу сразу в трёх классах, увеличив положенное по контракту количество
часов с 18 до 24 Каждый день – 4 часа лекций на чужом языке.
- Было трудно, - признаётся Божков. – Мой предшественник буквально сбежал из этого
лицея, не выдержал. И дело не столько в нагрузке, сколько в учениках. Половина из них
была ваххабитами. Небритые студенты, смотрят косо. Если ты им ставишь двойку,
угрожают, что вечером перережут горло. Я решил тогда: если всё это кончится миром, то
я брошу всё, уеду в свой хутор и буду жить на пасеке.
Хотя были и другие причины. В лицее Божков подружился с одним из преподавателей по
имени Ибрагим. Тот однажды свозил друга к себе на родину в горное селение, бережно восстановленное жителями после войны. В ответ Божков позвал Ибрагима в Россию, но
крепко задумался. Показать новому другу он мог лишь свой заброшенный хутор Шевыри
и разрушенную лачугу, в которой родился.
- И вот тогда меня впервые посетила мысль взять в родных местах хорошую усадьбу и
построить такой дом, чтобы его не стыдно было показать любому, - решил Николай
Иванович. - А в 1991 году, когда появилась законная возможность иметь гектары земли в
собственности, мы поставили в Шевырях первые три палатки. Одну для взрослых, вторую
для детей, а третью – для цемента.
Без выходных и отпусков
О том, чем будут кормиться в отсутствии привычной городской работы, Божковы даже не
думали – решение обзавестись собственной пасекой созрело давно. Благо и супруга
Николая Ивановича, как и он сам, родилась в семье пчеловодов.
- Вы представляете, что такое заброшенный хутор? – спрашивает глава семьи и сам
отвечает на свой вопрос. – Всё заросло терновником, одичали сады, вишни, сливы, всё это
сплелось. Чтобы первые палатки поставить, надо было поработать топором. Но пасека
была в приоритете, затем стройка, затем полеводство. Выходных дней и отпусков с тех
пор и по сегодняшний день мы не знали. Три года жили без электричества, семь лет без
газа, девять лет без воды (колонка за километр). Всё лето 91-го провели в палатках до
самой осени, пока не закончили возводить первое помещение. Пола не было, стены не
оштукатурены. Но ощущение правильности происходящего было стойким.
Недаром именно в эту пору своей жизни Николай Иванович открыл в себе писательские
способности и начал записывать по памяти устные рассказы своей матери о войне. Но
началось всё с запавшей в душу хуторской истории, которая хранилась в закромах памяти
почти 20 лет.
Писатель в 50
- Однажды году в 80-м я как-то пошёл в наш Сторожевской лес за грибами, - рассказывает
Николай Иванович. – И там, среди берёз, увидел дубовый колышек с табличкой, а на ней
нацарапан полуграмотный текст «Здесь 1981 г. с 5 по 14 мая отдыхал Бравков Виктор
Иванович. 26 июня погиб в Аганестане». Я сообразил сразу, откуда этот колышек и
надпись. Витька наш хуторской, он приходил в отпуск из армии и встречался с девочкой
на этой поляне. Она и нацарапала надпись. Эта табличка и вся эта история меня тогда
сильно потрясли. Я носил в себе её почти 20 лет. В 97-м я болел сильно, лежал,
температурил и решил эту историю записать. Так появился рассказ «Памятник». Мне
тогда было 50 лет.
Этот самый первый рассказ опубликовали в газете «Крестьянское дело», а Николай
Иванович всерьёз взялся за перо. И записал в первую очередь все устные рассказы матери,
которая с двумя грудными детьми пережила эвакуацию, оккупацию, тяготы войны.
- Она берегла эти рассказы, - говорит Николай Иванович. – Надеялась, что когда-нибудь
приедет писатель или журналист, и она ему расскажет. Потому что она считала эти
истории ценными. И когда мне исполнилось 50, мамы уже не было. Я тогда понял, что
никто не приедет и ничего не запишет. И я начал вспоминать и фиксировать в первую
очередь то, что мне досталось от мамы. В 2014 году с поддержкой друзей вышла моя
книга «Сказы хутора Сторожевое».
Из Индии, Китая и Боливии
Когда писались рассказы, летела к концу и стройка. Окончательно возведение дома
Божковы завершили в 2005 году. И вот тогда задумались о приёме гостей.
- В 2009 году нас навестил губернатор области Евгений Савченко и предложил внести
нашу усадьбу в число региональных объектов сельского туризма, - рассказывает Божков.
– Тогда это направление только развивалось. И спустя ещё год наша усадьба стала
лучшим таким объектом в Белгородской области. Я поначалу думал, ну кто к нам приедет.
Но оказалось, что всё серьёзно. И на нашу пасеку туристов везли буквально автобусами.
На экскурсию, которую проводил хозяин усадьбы, потомственный пчеловод Николай
Божков приезжали не только школьники со всего региона, но и туристы из Воронежской,
Курской областей, Ярославля и Москвы. Но этим география посетителей не
ограничивалась. В разное время на пасеке в Сторожевом бывали гости из Индии, Боливии
и Китая. Только с началом пандемии посетителей стало меньше. Но, несмотря ни на что,
экскурсии на хутор по-прежнему продолжаются.
Вот и сегодня Божковы встречают целый автобус школьников из Новосадового.
Четвероклашки толкаются, смеются, отвечают на загадки о пасеке, с любопытством
заглядывают в ульи к зимующим пчёлам и увозят с собой по баночке ароматного мёда.
- Разных гостей за это время мы смогли принять, - говорит Николай Божков. – Как-то раз
целую неделю у нас жил пресс-атташе посольства Германии Корт Майер-Клодт вместе с
дочкой Кирой, мы потом долго переписывались. Время от времени забредают к нам
популярные блогеры. А уж сколько моих друзей здесь перебывало. Очень любил усадьбу
белгородский фотограф Виталий Собровин. Он как-то спросил, где у меня «чета
белеющих берёз»? Я говорю, зачем? Ну, ты даёшь, отвечает. Пушкина любишь и
спрашиваешь. Когда я узнал, что Виталия Ануфриевича не стало, пошёл в лес, нашёл две
берёзки и посадил в память о нём на въезде в усадьбу.
На гордость и удивление
Так и живут Божковы в возрождённом ими хуторе. Обихаживают пчёл – сегодня у них
200 ульев, встречают гостей. Дети и внуки приезжают помогать. Все они работали на
пасеке с малых лет, «как только дымарь смогли подымать». Один из внуков украсил
усадьбу деревянными скульптурами – хранителями пасеки. Каждый вложил частичку
души в это место. И все с большой радостью восприняли новость о том, что Николай
Иванович и Валентина Викторовна приглашены в Москву, как финалисты конкурса
«Семья года». Из этой поездки супруги привезли не только почётные награды и дипломы,
но и новые впечатления, и десятки памятных фотографий. На одной из них Валентина
Викторовна на ВДНХ позирует на фоне ракеты. Такой же снимок сделал Николай
Иванович ровно 50 лет назад, когда привёз молодую супругу в столицу сразу после
свадьбы.
- Мы уже пенсионеры, - завершает свой рассказ «Родина» Николай Божков, - и вряд ли
успеем сделать всё, что когда-то наметили, но мы уверены, что наши дети и внуки не
только завершат начатое, но и дадут волю собственным фантазиям. Былина гласит, что
негоже человеку стыдиться своей матери и своей родины. А значит, наше родовое гнездо
будет прирастать и красотой, и потомством – нам на гордость, людям на удивление.